Сила слабости
Большая трагедия мужа Карениной.
Как отметить недавнее 195-летие со дня рождения Льва Толстого? А заодно двойной юбилей одного из хрестоматийных романов графа Льва Николаевича «Анна Каренина» - 150-летие написания и 145-ю годовщину первого книжного издания. Знают в Ульяновском театре драмы им. И.А. Гончарова. Главное – никаких признаков хрестоматийности…
Из всех многочисленных версий и продолжений известного со школьной скамьи сюжета пьеса «Каренин» от модного драматурга Василия Сигарева самая загадочная. Потому что… мужская. На ульяновской сцене премьерный спектакль в постановке главного режиссера театра Владимира Золотаря в еще большей степени шарада с культурными мифами русской литературной константы. Для продвинутых театралов…
В новом спектакле Золотаря мало актерской игры. Много режиссера. И еще больше драматического на грани трагедийного делопроизводства. Эту парадоксальность необходимо иметь в виду идущим в театр просто посмотреть то, что покажут. Здесь не показывают, здесь высчитывают, виртуозно занимаясь Высшей Математикой Театра. Тут непросто разглядеть заложенный автором анализ сложного мужского самосознания. Равно как и самоощущение мужчины в пароксизмах любовной драмы. Когда Анна до бытового обыкновенна и в этом ее главная загадка, прекрасно загадываемая на протяжении всего спектакля актрисой Анной Дулебовой. Где главный конкурент Вронский в исполнении Алексея Мякотина не картинно-карикатурный герой-мачо, а временами до трогательности нелеп. Как и комикующая Людмила Даньшина, чья графиня Лидия Ивановна совершенно по-чеховски недотеписта и одномоментно зловеща в своих страстных поползновениях (иногда буквально) к Каренину.
А вот сам он, словно рождаясь вместе с сыном в начале спектакля, и символично вычеркивая себя из жизни вместе с женой, остается функцией на два с половиной часа сценического действа. Не зря же спектакль почти задокументировано переименован Золотарем в «А. Каренин». Постановщик не может без актуалочки. Как и без своих любимых огромных экранов в каждом спектакле. Даже в этом, где ни то ни другое слегка не к месту. И роль Каренина, обозначенная как бенефисная для заслуженного артиста РФ Михаила Петрова, будто маловата. Сам актер глубокой внутренней силы признается, что играет (согласно режиссерской установке, вероятно) просто не очень уверенного в себе человека: «Я такой характер впервые пробую на сцене…».
И эта мужская драма постепенно заполняет весь мир спектакля. Каренин в этом мире не самодостаточен. Его горе и беспокойство разрастаются. Зритель видит страшную временами безысходную в мрачности историю как за стеклом адского аквариума. И никакого просвета в нескончаемом тоннеле. Все герои этой сценической версии просто несчастны. И катастрофически от этого страдают.
И не дают зрителю роздыха в кажущихся бесконечными метаниях от стыда к гневу, от боли к страху. И по кругу… Современник Толстого, наш земляк Гончаров в «Обыкновенной истории» обозначил такой чувственный феномен как «сила слабости». В «А. Каренине» по-ульяновски этот феномен абсурдирован до морально-нравственного паралича.
Алексей Романов
Фото: vk.com