Докатились до комедии…
Диалектика заняла подобающее ей место на Малой сцене Ульяновской Драмы
25 марта на Малой сцене Ульяновского драматического театра состоялась очередная премьера —комедия японского драматурга Коки Митани «Академия смеха» в постановке Владимира Золотаря.
«Боже, храни императора!»
Ранее Владимир Золотарь в качестве комедиографа на ульяновской сцене представлен практически не был. Разве что его спектакль «Ножницы» был поставлен «ради смеха», но и там речь шла о преступлении, и детектив вместе с публикой расследуют, ни много, ни мало, — убийство. В прочих спектаклях нынешнего худрука ульяновской Драмы — так и вообще «все умерли». Один «Макбет» чего стоит… И вот — комедия, да ещё и японского происхождения. Пьесу «Академия смеха» японский драматург Коки Митани написал в 1996 году, а повествует она, по замыслу автора, о событиях, происходивших в начале сороковых годов прошлого века, когда в Японии была абсолютная монархия, и подвергнуть хоть малейшему сомнению власть микадо (императора) считалось тягчайшим преступлением.
Впрочем, как оказалось, тема, поднятая в этой пьесе, практически вечна… Хотя о том, что действие происходит в предвоенной Японии, можно догадаться лишь по упоминанию о верховном правителе государства — «Боже, храни императора!». Впрочем, едва ли у кого-то из сидящих в зале возникла ассоциация с Японией. Цензура в разной степени была, есть и будет в любые времена и в любой стране.
Сам Владимир Золотарь объяснил свой выбор пьесы так: «Комедия или трагедия — это не важно, это вторично. Главное — в заложенных там смыслах и насколько они совпадают с тем, что волнует меня, насколько они вписываются в жизнь современного общества, насколько они резонансны именно сегодня. С одной стороны, в «Академии смеха» много смешного, с другой — история-то жутковатая — смотря с какой стороны на неё посмотреть. Встреча Драматурга с Цензором, да ещё с таким, что никогда не бывал в театре, с «винтиком» государственной машины — в этом смешного мало. Но и рассматривать этот спектакль как социальную сатиру было бы весьма поверхностно. Ну не парадокс ли: чем более абсурдные, чем более невыполнимые задачи Цензор ставит перед Драматургом, тем лучше получается пьеса. Слой за слоем раскрываются личности персонажей, и в «непробиваемом функционере», в том, кто не склонен к какому-либо творчеству, пробуждается человек, который влюбляется в процесс создания пьесы. Так что это — не сатира, это нечто большее…».
Итак, что же происходит… Драматург добивается от Цензора разрешение на постановку своей пьесы — комедии, в основе которой, «Ромео и Джульетта» от Уильяма Шекспира. Но Шекспир-то англичанин, а это значит, что брать за основу его творение — всё равно что распространять в родной стране «тлетворное влияние Запада»! Да и вообще вся беда, по мнению Цензора, в том, что все театры ещё не позакрывали, а значит какие-то пьесы он вынужден пропускать на сцену. Требования поправок следуют одно за другим: убрать из пьесы все сцены с поцелуями, ввести персонажа начальника полиции, вставить в текст фразу «Боже, храни Императора!», в конце концов, убрать всё, что вообще может вызвать смех!
Здесь вам не там!
Если бы, конечно, подобной цензуре была подвергнута сама пьеса японского драматурга и спектакль ульяновского режиссёра, то уж точно ни тому, ни другому сцены было б не видать… И возможно, ответ на вопрос, как оставаться человеком в условиях, когда любовь под запретом, смех осуждается, а свобода никому не нужна, пришлось бы искать где-то в другом месте…
Получилось действительно трагично: едва Цензор даёт-таки разрешение на постановку, Драматурга призывают в императорскую армию, а война-то уже идёт, и шансов вернуться с неё — почти никаких. С другой стороны, и смешного в спектакле немало, и элемент сатиры, который, несомненно, присутствует, главным действительно не выглядит. А ещё там есть надежда… Цензор-то, хоть он и «государственный» человек, радикально изменил свои взгляды на творчество и на театр. А значит, и власть, которую он представляет, способна рано или поздно сделать то же самое… Цензор желает Драматургу выжить и готов дать его пьесе «зелёный свет». Так что остаётся сделать немногое: одному из них — не погибнуть, другому — выполнить своё обещание…
Кстати, роли исполнили Николай Авдеев (Цензор) и Александр Курзин (Драматург). Сделали это они, как всегда, мастерски, и созданные ими сценические образы выглядели предельно достоверно. А вывод? А вывод в том, что абсолютно верен философский закон единства и борьбы противоположностей, гласящий, что «в основе всякого развития материальной системы лежит борьба противоположных, взаимоисключающих сторон и тенденций, находящихся вместе с тем во внутреннем единстве и взаимопроникновении, составляя единую материальную систему со своими признаками различия и общности». Аминь!
Сергей Юрьев, фото автора
К фото:
Низ 1: У Драматурга и Цензора пошёл совместный творческий процесс.
Низ 2: Дошло даже до репетиций…