Цель — закончить войну

На передовую — как на работу

Фёдор Горобцов, известный в Ульяновске адвокат, поэт, бард и прозаик, недавно вернулся из очередной поездки в зону СВО, доставив с группой товарищей гуманитарную помощь и посылки в действующую армию. Эта не первая поездка такого рода. Первый раз республики Донбасса Фёдор Андреевич посетил ещё в 2014 году, затем, в ноябре прошлого года, сопровождал гуманитарный конвой в Херсонскую область, а теперь с 27 февраля по 6 марта находился на территории Луганской и Донецкой Народных Республик…

Что народ собрал — то и привезли

—  Фёдор Андреевич, каким составом и куда именно вы направились в этот раз?

— Вдохновителем поездки, как и в прошлый раз, стал Марс Киямович Саяпов, подполковник в отставке, бывший начальник разведки Ульяновской воздушно-десантной дивизии, которая сейчас превратилась в бригаду, но, судя по последним веяньям, должна снова стать полноценной дивизией. К нам присоединился Михаил Александрович Сарин, пенсионер, приехавший на своём внедорожнике с прицепом из Хакасии, однополчанин Марсе Киямовича. Он оттуда привёз то, что собрали для наших воинов его земляки. Загрузились ещё и здесь, а потом уже двумя машинами, каждая с прицепом, стартовали в сторону театра военных действий.

— Что везли?

— Что народ изготовил и собрал — люди и ради такого дела носки вяжут, и сети маскировочные делают.  Много резиновых сапог — сейчас как раз грязюка начинается… На сей раз мы ехали через Ростовскую область. Там на бывшей границе пока остался пропускной пункт в Гуково, но проблем с его прохождением не возникло никаких. Быстро осмотрели груз, быстро пропустили…

— А в прошлые поездки проблемы были?

— В первый раз, в 2014 году, когда граница ещё считалась государственной, нас заподозрили в том, что мы не «гуманитарку» везём, и товары на продажу, и только после того, как встречающие товарищи всё объяснили, таможня «дала добро». А в ноябре прошлого года пришлось сутки простоять на Крымском мосту — тогда из соображений безопасности наш груз изучили очень тщательно. Но на сей раз мы довольно быстро пересекли границу и прибыли в город Свердловск Луганской Народной Республики.

— Там его не переименовали в какой-нибудь Екатеринбург?

— При Украине город назывался Должанск, но этого названия мы практически ни от кого не слышали. Только Свердловск. Там всё-таки более трепетно относятся к прежним советским названиям городов и прочих населённых пунктов. Так вот, в Свердловске, в одной из школ, работает охранником бывший однополчанин Михаила Сарина. Он нас и встретил… Осмотрели школу, пообщались с учителями, с директором и детьми… Школа довольно бедная, стены хоть и обшарпаны, но на них много российской символики. Так что часть того, что привезли, мы оставили там – несколько ящиков, тушёнки, сгущёнки, варенья, конфет. Дети там очень славные и общительные. А вот учителей осталось всего двадцать восемь…

— А куда остальные подевались?

— Нам рассказали, что некоторые из педагогов пошли на поводу у Киевских властей — им предложили деньги за то, что они работать не будут. Причём, суммы, по тамошним меркам, весьма солидные. Не знаю, платят ли, но судя по тому, что они не работают — всё-таки платят. Но это, в принципе, неплохо — на Украине остаётся меньше средств непосредственно на военные расходы, а деньги эти, как ни крути, работают на российскую экономику. 

Мировоззрение быстро не меняется…

— А как там вообще местное население относится к спецоперации и к России?

— По-разному. Большинство искренне радо тому, что сейчас оказались в России, но не все. Собственно, тем, кто тяготеет к Украине и открыто высказывает свое мнение, никто не мешает думать то, что они думают и говорить то, что они говорят. Тем более, таких меньшинство. Как утверждают учителя, с которым мы беседовали, проукраински настроен один из семи, может быть — один из десяти. Но не следует забывать, что эти люди не один десяток лет находились под прессингом бандеровской пропаганды, а навязанное мировоззрение быстро не меняется.  Сейчас, когда появилось российское бюджетное финансирование, российские пенсии, материнский капитал, картина начала быстрее меняться в лучшую сторону. Так что, это вопрос времени — не более того. Свердловск находится почти на бывшей границе с Россией, так что от линии соприкосновения оттуда далеко, никаких «прилётов» там нет, а о боевых действиях напоминают лишь пролетающие над городом военные самолёты. Так что, это место, где люди начали привыкать к мирной жизни, а это фактор, который благотворно влияет на атмосферу в обществе. Дороги, конечно, разбиты, но это значит лишь, то, что есть, над чем работать…

— Куда отправились дальше?

— А дальше, отправились в расположение наше 31-й десантной бригады ВДВ.

— Куда конкретно?

— В лес. Просто в лес…

— Понял. И?

— Там я несколько раз выступил прямо в блиндажах отдельных подразделений — читал стихи, исполнял песни — и Высоцкого, и Окуджавы, и свои... Выступал и перед контрактниками, и перед мобилизованными.

— И как у них настроение?

— В основном, бодрое! Особенно у разведбата! Познакомился с его командиром — молодым майором, который всегда и везде — со своими бойцами. Причём, не только в разведке. Надо что-то строить, что-то благоустраивать — сам хватается за лом, метлу или лопату, работает со всеми. Я ему даже посвятил небольшое стихотворение:  

Кто не знает - не верьте в бред.

Вам, наверное, просто врут…

На войне романтики нет,

Есть один бесконечный труд.

Я не слышал браву́рных слов —

Этим там никто не грешит,

Видел грязь я и видел кровь

И тяжёлый военный быт.

Видел как молодой комбат,

Не гнушаясь любым трудом,

Как простой рядовой солдат

В руки брал то метлу, то лом.

Вообще там между офицерами и рядовыми сложились довольно демократичные отношения.

— А на воинской дисциплине это не отражается?

— Отражается. Но только положительно. Как может помешать дисциплине уважительное отношение друг к другу? Люди светлые. Замечательные ребята… Самому хочется быть похожим на них, чем-то помочь, как-то вдохновить. Правда, среди мобилизованных настроения разные, но это и объяснимо. Но и у них оно постепенно менялось в лучшую сторону, пока я перед ними выступал. Да, порой бывает трудно, но чем выше становится осознание того, что они там делают, насколько значима задача, которую они выполняют, тем выше сила духа.  Я сравнил их с участниками Великой Отечественной войны, которые бьются с нацистской нечистью, и чувствовалось, что это кому-то дало дополнительную мотивацию.

— Какие впечатления остались о быте военных, о том, как они обеспечены всем необходимым?

— Все сыты, одеты, обуты, прекрасно экипированы. Гуманитарная помощь до них доходит в полном объёме. По пути ничего не пропадает…

Опыт спецоперации пригодится и в мирной жизни

— У нас что — жулики перевелись?

— Ну, видимо, налажена такая система, что риски, связанные с воровством «гуманитарки» многократно превышают вероятную выгоду. Неплохо было бы перенести этот опыт на все остальные стороны жизни. Кстати, спецоперация — ещё и хороший повод разобраться с ворьём — не зависимо от высокого звания и занимаемой должности. А вблизи от линии соприкосновения — целые склады с огромным количеством гуманитарной помощи, которая оттуда развозится по подразделениям. Мы, правда, привезли ещё и посылки персональным адресатам, большинство которых выдали бойцам лично в руки или их командирам. Воины наши живут в тёплых блиндажах, на передовую ходят, как на работу. Да, нелёгкую, да рискованную, но работу. Конечно, чего-то не хватает. Например, дронов… Но и над этим сейчас идёт работа. У хохлов же тоже есть ружья радиоэлектронной борьбы, которыми они  пытаются сажать наши дроны. Но найден способ этому противодействовать – цеплять беспилотники на толстую леску и, когда те теряют управление, тянут их обратно в своё расположение. Так что, в следующий раз планируем ещё и леску такую доставить…

— И что — только дронов не хватает?

— Не только… Наш товарищ, Михаил Сарин, пенсионер из Хакассии, которому сейчас 62 года, приехал туда на джипе «Форд», и один из командиров его машину похвалил… А там, чтобы доставить на передовую пару ящиков снарядов, нужно гонять целый КаМАЗ. Был бы в части такой джип, обошлись бы им. И Михаил Александрович предложил: «Забирайте!». Но выдвинул встречное условие: чтобы его оставили в части водителем БМП или БМД. Это его воинская специальность времён прохождения срочной службы. Ему сказали, что вправе принимать добровольцев в возрасте не старше 50 лет. Но потом согласовали вопрос с комбригом, джип остался в воинской части, а Михал Саныч отправился к себе в Абакан с документом для тамошнего военкомата, что его готовы принять в качестве водителя боевой машины десанта. Думаю, что теперь-то в военкомате не посмотрят на его возраст. А свою водительскую квалификацию он будущим своим командирам продемонстрировал… Мне при этом досталось место стрелка-радиста, но после того, как я набил себе пару шишек, пришлось перебраться на броню.

— Иностранных добровольцев встречали?

— В районе города Счастье лично общался с двумя сербами — с оружием и в камуфляже. Сказали, что их Родина многим России обязана, и они здесь, чтобы хоть в какой-то мере отдать этот долг. Сам не видел, но  слышал от наших бойцов, что на нашей стороне воюют даже добровольцы из «недружественных стран» - и грузины, и молдаване, и даже некоторое количество англичан и французов.

— Официально сообщается, что наши боевые потери то в семь, то в десять раз меньше украинских. Что по этому поводу говорят сами участники военных действий?

— Солдаты подтверждают, что, прежде чем бросить в атаку живую силу, позиции противника так обрабатываются артиллерией, что мало кто там остаётся целым. Так что, реально именно такое соотношение потерь… Кстати, учёт потерь противника ведётся исключительно по реальным, подтверждённым и задокументированным фактам, а не по приблизительным оценкам. Приписок нет и быть не может. По крайней мере, так утверждают многие офицеры, с которыми я беседовал. И у меня нет оснований им не верить. Те боевики противника, у кого мозги ещё есть, стараются сдаться в плен.

— Мотивы у людей, которые заявляют, что на словах всецело поддерживают спецоперацию, могут быть разными. Кто-то искренне сочувствует народу Донбасса, а кто-то высказывает определённое мнение, потому что ему это в данный момент выгодно…

— Согласен. Бывает, и такое. Но не думаю, что сейчас надо акцентировать внимание именно на этом.  С этим мы как-нибудь разберёмся потом. Сейчас главное — закончить эту войну, а единственный для этого способ — победа.

Досье

Фёдор Горобцов. Родился 28 июля 1963 года в посёлке Карачаганак Казахской ССР. Окончил Московский юридическом институт. Адвокат. Автор трёх стихотворных сборников – «Встреча с Фемидой», «Дело не уголовное» и «Тет-а-тет». Бард, автор более двухсот песен. Член Союза Писателей России с 1999 года. После поездки в Херсонскую область Всероссийской общественной организацией ветеранов «Боевое братство» награждён медалью «За ратную доблесть».

Анатолий Капустин, фото из архива Фёдора Горобцова

К фото:

За штурвалом - Михаил Сарин, на броне – Фёдор Горобцов.

 В блиндаже разведбата.