В миллионный раз приходится констатировать, что с COVID-19 как не было ничего понятно год назад, так непонятно и сейчас. Теперь непонятно, почему он в Европе никак не отступает, а у нас вдруг резко отступил.
«Поначалу они (Евросоюз и США) рассчитывали, что мы не справимся с коронавирусом, потому что мы никто и звать нас никак, и сделать с ним ничего не сможем. Но мы сделали и лучше, чем другие», - таков последний официальный тезис нашего руководства. Дав эти слова в эфир, телевизионщики приводят обычно данные по заболеваемости, которые в расчете на 100 тысяч человек выглядят у нас лучше, «чем у других». Говорят о «концентрации в нашей стране всех сил и ресурсов» для борьбы с эпидемией, что и дает такие обнадеживающие результаты. Ну и сыграла, дескать, конечно, в снижении заболеваемости свою роль идущая в стране массовая вакцинация.
Последний аргумент (о массовой вакцинации) притянут явно за уши, поскольку ее ни массовой, ни масштабной в России пока еще нет. Из необходимого для выработки коллективного иммунитета минимума в 70 миллионов человек привито миллиона два-три от силы, что никакого влияния на появление общего иммунитета в стране, разумеется, не оказало. Сделан в большинстве случаев к тому же лишь первый этап прививки, а иммунитет появляется примерно через три недели после второго укола.
Но вполне может быть, что заболеваемость ковидом в России действительно снижается, и коллективный иммунитет действительно уже появился. Только не по причине «концентрации всех сил и ресурсов» и не благодаря «массовой вакцинации», которая никакая не массовая, и которой, повторюсь, фактически нет, можно сказать, еще вовсе, а, возможно, просто потому, что многие переболели. Кто-то бессимптомно, кто-то с симптомами, однако им сплошь и рядом ставили диагноз «ОРЗ» и «ОРВИ» и не ставили «ковид». Их не направляли на тесты, и те из пациентов, кто поупорней, сдавали тесты по собственной инициативе и на платной основе. Но их, как было у нас в Ульяновске, медучреждения далеко не всегда принимали, оставляя все тот же диагноз «ОРЗ» или «ОРВИ». А «ковид» ставили тем, кто попадал в больницу или оказывался столь настойчивым, что добивался истинного диагноза - «ковид». Статистика по заболеваемости, таким образом, и близко может не отражать реальной картины, будучи, скажем, в разы заниженной.
То есть у нас мог получиться, условно говоря, шведский вариант. Там, в Швеции, как известно, не стали вводить жестких антиковидных ограничений - в расчете как раз на то, что население переболеет, и это ускорит выработку коллективного иммунитета. У нас все было, видимо, хитрее. Публично трубили о борьбе с инфекцией, о мерах индивидуальной защиты, о самоизоляции и принудительной изоляции, о наказаниях за нарушение противоэпидемических правил, попутно пополняя бюджет. А параллельно пустили эпидемию на самотек, игнорируя симптомы ковида у амбулаторных больных. В итоге миллионы россиян переболели коронавирусом вне зоны борьбы с ним.
По смертности от ковида тоже есть вопросы. Сегодня при снизившейся в два с лишним раза заболеваемости в Ульяновской области ежедневно умирает большое количество пациентов с ковидом. Это шесть-семь-девять-десять человек. В конце января сообщили о 22-х скончавшихся за один день. Почему смертность-то не снижается, ведь и методы лечения за год усовершенствовались, если верить официальным отчетам, и с медикаментами дело исправили, и больничных ковид-коек давно вроде бы достаточно? Этот вопрос тоже остается открытым.
Сергей КУЗНЕЦОВ