Российская экономика пережила пандемию лучше, чем во многих других странах.
Этот тезис повторяется у нас уже не первую неделю. На сей раз наши официальные СМИ ссылаются на информацию агентства «Блумберг», сообщившего, что спад ВВП России составил три процента, тогда как в Евросоюзе - порядка шести процентов. И в общем, у российских властей есть как бы повод для гордости. Но действительно ли у нас все так хорошо, ведь глядя вокруг, этого не скажешь. А если дела не настолько хороши, как они видятся «Блумбергу», то чем объясняется экономический показатель, который оно привело?
На мой взгляд, секрет тут может крыться в структуре экономик и в отношении властей к потребителю. В Европе это, в основном, производство продуктов, товаров и услуг. Во многих странах в пандемию вводились либо полные, либо частичные локдауны, когда заводы, фабрики и сфера услуг останавливались и ничего не производили. Одновременно государства выделяли большие средства на поддержку населения и экономических отраслей. Большой урон нанесла пандемия по туристической сфере, в Европе весьма значимой, из-за чего и сам туризм, и ВВП стран понесли ощутимые потери. И не было слышно, чтобы где-то в ЕС в этот период росли цены на продукты питания, например.
У нас все не так. Львиную долю ВВП России составляют доходы от торговли углеводородами (нефтью, газом и каменным углем) и оружием. Во время эпидемии эта торговля как шла, так и идет - по трубам газ и нефть как качались в ту же Европу, так и качаются. Спрос на них не падает ни в пандемию, ни в другие времена, поскольку они используются для обогрева зданий и жилых домов, приготовления пищи домохозяйствами и для производства бензина и дизельного топлива. От торговли природными богатствами Россия в пандемию ничего не потеряла и даже, возможно, приобрела, так как цены на газ для Европы зимой, скажем, росли.
Автомобильное движение тоже вряд ли где в мире, включая ЕС, вирус останавливал, так что бензин и дизтопливо расходовались практически в прежних объемах, принося России стабильные доходы.
Туризма у нас практически нет, во всяком случае в масштабах, значимых для бюджета, а на нет и суда нет: отрасль, которая близка к нулю, пострадать по определению не может. Заводы давно развалены, и для каких-либо кризисов также нечувствительны. При этом ни бюджет, ни внебюджетные фонды (резервный и национального благосостояния) не понесли фактически никаких расходов на поддержку людей и бизнеса. Не считать же расходами пять и десять тысяч рублей на детей - в одном случае - до 16 лет, в другом - до восьми.
В отличие от Евросоюза цены на продукты питания в России все это время не просто повышались, а повышались (и повышаются) столь нагло и цинично, что правительство предприняло попытку их регулировать, но без особого успеха. А растущие цены - это растущие отчисления в бюджет и поддержка ВВП. Пенсии и зарплаты остаются у нас на нищенском уровне, раз в пять-десять меньшими, чем в Польше или Германии. И справилась наша экономика с пандемией за счет распродажи национальных ресурсов и нищеты безропотного населения. Пока нефть, газ и уголь в природных кладовых еще есть, так это и будет, и «Блумбергу» не стоит даже напрягать свои умы, чтобы понять китайскую специфику нашей российской экономики - все равно не поймут и будут и дальше нести вздор, бесконечно далекий от реальной жизни.
Сергей ПОЛЕНОВ