У меня волосы своеобразные: ничего, ничего, а тут просыпаешься утром и видишь вдруг на голове что-то вроде торчащей во все стороны соломы. Буквально за одну ночь - и такой резкий переход. И ничего с ними уже не поделаешь - мой, причесывай, все равно солома. Только стричь.
Парикмахерские же находились на самоизоляции, то есть не работали. Товарищ сказал, что может это сделать, но прически никакой не будет, как и волос. Наголо, в общем. Мне бы уж и все равно, но смахивает все-таки на экстремизм, а время-то и так тревожное. И тут вышли дополнения в какой-то указ, разрешающие парикмахерским открыться, но при соблюдении, как было сказано, всех введенных в связи с коронавирусной угрозой требований и ограничений. Я не представлял, как при соблюдении всех требований и ограничений, среди которых и требование держать социальную дистанцию в полтора метра, меня могут постричь. И еще там ведь дезинфекция и индивидуальные средства защиты. В общем, первые дни я в парикмахерскую не шел.
Потом решил дойти и почитать снаружи условия нового порядка. Написано: «Вход - в маске, запись - по телефону». О том, что меня при появлении у них будут дезинфицировать, протирать хлорсодержащими растворами, иначе говоря, ничего написано не было. Уже легче, а то щекотно, когда раздевают. Но интересно, только вход в маске или и стричь будут в ней? А если я попрошу и побрить? И, кстати, я кажется понял, почему столько много мужиков теперь в масках. И губернатор, и министры, и общественники разные. Побриты или нет, под маской не видно, и вот они обрадовались, что можно, наконец, не бриться, и так на работу, скорее всего, и ходят. Правда, и женщины многие в масках, ну, они-то, возможно, просто на губной помаде экономят, пока можно.
В общем, на третий день я пошел сдаваться. Парикмахерша стояла на улице - в полиэтиленовом хитоне и в маске.
- Стрижете? - спросил я.
- Да, если подождете минут 10-15. Будете ждать?
- Буду.
Вслед за ней в салон прошел, надевая на ходу маску водитель припаркованного рядом такси. Ровно через 15 минут он вышел - с прической, примерно такой, какую мне обещал мой товарищ. Я вошел и остановился в дверях. В помещении стоял тяжелый запах дезинфицирующих средств, как, кстати, и в моем подъезде, и на улице. Власти, вероятно, выполняют обещание залить химией все вокруг. И сколько же деньжищ они таким образом пустят наутек? При том, что на улице вирус, прожигаемый в эти дни еще и горячим солнцем, как многократно разъяснялось, быстро гибнет - людей бы зря не потравили.
- Надевайте бахилы, - распорядилась парикмахерша (это, должно быть, против коронавируса, прицепившегося к моим ботинкам). - И маску.
- Я в ней задыхаюсь.
- Привыкать пора.
Маска постоянно слетала, потому что тесемки соскакивали с ушей. Кое-как приладил, сел. Женщина смотрела еще что-то в тетрадке, записывала, опять смотрела - может, температуру у меня тайно замерила?
- Как стрижемся? - спросила она наконец.
- Модельную, - ответил я, но если бы я это и слушал, то ничего не понял бы - как оказалось, в маске я не мог не только дышать, но и говорить. Началась стрижка и при первом же заходе машинки на правую сторону головы тесемка с правого уха слетела. В ответ на эту аварию я сделал какое-то неопределенное движение.
- Пусть так пока будет, - сказала парикмахерша и, закончив с этим участком, накинула тесемку на ухо. Потом то же самое - с левой стороной.
- Висок прямой?
- Косой, - буркнул я.
Тесемка снова скидывается...
Стригла она, слава Богу, быстро. И на все дальнейшие вопросы я отвечал утвердительно. Как получилось - не смотрел. У порога парикмахерской скинул маску. Пришел домой, взглянул в зеркало и решил, что мой ответ на вопрос «как стрижемся?», она, видимо, тоже не поняла. На совещаниях, где все они в масках, тоже ведь, наверное, так, если честно-то. Побубнят, побубнят и разойдутся, не разобрав, что к чему.
Артур ТАНИЕВ