Через 75 лет после окончания Второй мировой войны Россия ввязалась зачем-то в разборки о том, кто, кроме Германии, в ней виноват, и начала навешивать грехи на Польшу, представляя ее чуть ли не главным поджигателем войны. Ну, а поскольку мир давно знает, что и как тогда было, выглядят эти попытки Москвы сегодня, как минимум, нелепо.
Сговор и пакт
Пикировка идет, в основном, вокруг двух событий конца 30-х годов прошлого века. Это так называемый Мюнхенский сговор 1938 года, по которому Запад (Великобритания и Франция) не возражали против присоединения чешской области Судеты, населенной немцами, к Германии, в результате чего Чехословакия как независимое государство перестала фактически существовать. И советско-германский пакт о ненападении, известный как пакт Риббентропа-Молотова, заключенный 23 августа 1939 года. Вкупе с секретными протоколами, по которым Германия и СССР поделили Польшу, а Сталин занял еще и Прибалтику.
Западные историки считают этот пакт спусковым крючком к началу войны, которое тут же и последовало: 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. В ответ на это Великобритания объявила войну Германии.
Но черт сидит, как известно, в деталях. В данном случае он сидел в том, что происходило в период между нападением Гитлера на Польшу в 1939 году и его нападением на СССР 22 июня 1941 года. А происходило в этот период много чего, в числе прочего и крайне постыдного для Москвы. Гораздо более постыдного, чем Мюнхен-1938 для Запада, где Запад, сколь ни прискорбно он поступал по отношению к Чехословакии, стремился все-таки к сохранению мира. К этому времени не прошло еще и 20 лет со дня окончания бессмысленной, чудовищной, приведшей к разрушению многих европейских государств, Первой мировой войны, от которой на тот момент Европа не успела оправиться. И ее народы панически боялись новой бойни. Не случайно премьер-министр Великобритании Чемберлен, заявивший по возвращении из Мюнхена, что привез англичанам мир, был встречен на родине как герой. Это потом и уже скоро выяснилось, что все договоренности с Гитлером были бессмысленными.
Кроме того, Великобритания и Франция не делили в Мюнхене в свою пользу территории других государств и никаких земель в результате этого соглашения не приобрели и приобрести не собирались. И совсем другое дело пакт Риббентропа-Молотова. За две недели после вторжения немцев в Польшу они дошли до обозначенной в протоколах к пакту линии, а 17 сентября свои войска на территорию Польши ввел Сталин и быстро дошел до этой линии с восточной стороны. В итоге менее чем за месяц с Польшей было покончено, и 28 сентября между Германией и СССР был подписан уже договор о дружбе и границе и тоже с целым рядом секретных протоколов. Причем о существовании протоколов к пакту Риббентропа-Молотова не знали ни правительство СССР, ни Верховный Совет, ни даже Министерство иностранных дел, во главе которого стоял Молотов. Документы эти были подготовлены, как позже выяснилось, в Берлине и были приняты тандемом Сталин - Молотов в тайне ото всех и практически без поправок.
Распятие Польши
Архитектор дружбы с Гитлером Молотов, выступая 31 октября 1939 года на сессии Верховного Совета, ликовал: «Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем - Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора (был заключен по итогам Первой мировой войны. - Ред.). В декабре 1939 года Сталину исполнилось 60 лет. И Гитлер, и министр иностранных дел Германии Риббентроп прислали поздравительные телеграммы. Риббентропу Сталин, в частности, написал: «Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью (поляков. - Ред.), имеет все основания быть длительной и прочной». Гитлер в это время истреблял Францию, и его самолеты ежедневно бомбили города Великобритании, включая Лондон. Газета «Правда» глумилась и улюлюкала во след немецким бомбам, выжигавшим Европу. Она же публиковала взаимные уверения Берлина и Москвы в дружбе, такие, как процитированное выше послание Сталина Риббентропу.
Президент США Рузвельт, выступая в феврале 1940 года перед американской молодежью, сказал: «Более двадцати лет назад, в то время, когда большинство из вас были совсем маленькими детьми, я решительно симпатизировал русскому народу... Я, как и многие из вас, надеялся, что Россия решит свои собственные проблемы и что ее правительство в конечном счете сделается миролюбивым правительством, избранным свободным голосованием, которое не будет покушаться на целостность своих соседей. Сегодня... Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире. Она вступила в союз с другой диктатурой (гитлеровской. - Ред.) и вторглась на территорию соседа столь бесконечно малого, что он не мог представлять никакой угрозы, не мог нанести никакого ущерба Советскому Союзу...».
Рузвельт говорил это, еще не зная, что на захваченных Сталиным польских землях началась кровавая резня. Ее следы вскрылись, когда эту территорию оккупировали немцы. Тогда в Катынском лесу, ныне Смоленской области, было обнаружено массовое захоронение, в котором находилось несколько тысяч человек, поляков, убитых выстрелами в голову. Немцы заявили, что это дело рук русских. Наши создали специальную комиссию, которая по освобождении области от немецкой оккупации провела собственное расследование и в 1944 году опубликовала доклад, в котором указала, что зверскую расправу над польскими гражданами совершили гитлеровцы, и эта версия стала как бы официальной. Но польская сторона со ссылкой на свидетельства очевидцев утверждала, что расстрел был совершен советами.
Тайная расправа
А в 90-х годах были опубликованы документы, подтверждающие вину сталинских карателей в расправе над поляками. 5 марта 1940 года Берия докладывал Сталину о том, что в лагерях НКВД и тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии содержится «большое количество» польских офицеров, рядовых, бывших чиновников, бывших польских полицейских, членов разных партий, и пр. Берия перечисляет, кого среди этих узников сколько. Например, «генералов, полковников и подполковников - 295, майоров и капитанов - 2080». И так далее. Берия предлагает рассмотреть дела в общей сложности 25700 польских граждан «в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела.
II. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения...
III. Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку в составе тт. Меркулова, Кобулова и Баштакова». 5 же марта Политбюро ЦК выносит свое решение по этим почти 26 тысячам поляков. Расстрелы производились в апреле-мае 1940 года. Приговоренных ставили на краю вырытой траншеи и стреляли в упор.
Совершенное злодеяние не давало причастным покоя и длительное время потом. 3 марта 1959 года председатель КГБ Шелепин пишет письмо Хрущеву, в котором сообщает, что в его ведомстве хранятся учетные дела расстрелянных 19 лет назад польских граждан. «Вся операция по ликвидации указанных лиц проводилась на основании Постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 г., - напоминает Шелепин Хрущеву. - Все они были осуждены к высшей мере наказания по учетным делам, заведенным на них как на военнопленных и интернированных в 1939 году. С момента проведения названной операции, т.е. с 1940 г., никаких справок по этим делам никому не выдавалось и все дела... хранятся в опечатанном помещении». Шелепин предлагает уничтожить их, высказывая опасение, что «какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции со всеми нежелательными для нашего государства последствиями». Глава КГБ считает, что для исполнения запросов по линии ЦК КПСС или советского правительства, если таковые последуют, можно оставить протоколы заседаний тройки и акты о приведении в исполнение ее решений. «По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке. Проект Постановления ЦК КПСС прилагается», - деловито заканчивает свое послание Шелепин.
Гитлер в свой союз не принял
Дело польских офицеров и лиц других профессий было очередной ступенькой Сталина в преисподнюю, но не было пока еще ее дном. Движение туда продолжилось осенью 1940 года. Практически вся Европа уже под Гитлером. Разгромлена и оккупирована Франция. Немцы в Дании, Нидерландах, Финляндии, Бельгии, Австрии, Чехословакии, Югославии, Греции, Польше. Англия больше года противостоит их остервенелым атакам в одиночку. Москва в это время поставляет гитлеровцам хлеб и материалы. 12-13 ноября Молотов по указанию Сталина находится с визитом в Берлине, где ведет переговоры с Гитлером и Риббентропом и дает согласие на присоединение СССР к тройственному пакту в составе нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии - в целях последующего раздела «сфер интересов». «Судя по немецким документам, - пересказывает события конца 1940 года сборник «История отечества: люди, идеи, решения» (Москва, издательство политической литературы), - 26 ноября В.Молотов на встрече с Шуленбургом (посол Германии в СССР. - Ред.) заявил о готовности принять проект присоединения СССР к тройственному пакту, но выдвинул следующие условия: немедленный вывод немецких войск из Финляндии, заключение Советским Союзом пакта о взаимопомощи с Болгарией, строительство советской военной базы в районе (проливов) Босфора и Дарданелл, отказ Японии от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине и ряд других. Все это, напомню еще раз, в то время, когда европейский континент изнемогал под кованым немецким сапогом, а евреев уже жгли в печах концлагерей. Гитлера задушила, однако, жаба, и он счел условия Кремля чрезмерными. В итоге заявление Молотова осталось без ответа. Гитлер Сталиным побрезговал, иначе говоря.
Недоверие разведке и вера в фюрера
Сегодня действия Сталина принято представлять как хитроумную игру в кошки-мышки с Гитлером, которого Москва надеялась переиграть, но факты говорят о том, что Сталин и его подельники свято верили в искренность дружбы фюрера. В первые месяцы 1941 года в Кремль шли многочисленные донесения собственной разведки и предупреждения со стороны США и Англии, говорившие о подготовке Гитлером нападения на СССР. Донесения и предупреждения неизменно отвергались Сталиным как вздорные. То, что шло от нашей разведки, объявлялось результатом ее неумения работать и бестолковости агентов. С 1936 года по 1940-й, сообщает сборник «История отечества в документах. 1917-1993 гг.», было репрессировано и расстреляно пять начальников Главного разведывательного управления Генштаба - Урицкий, Берзин, Гендин, Орлов и Проскуров. «Именно за то, что давали «неугодную» ему (Сталину) информацию о том, что готовится нападение». Сведения от западных правительств расценивались как провокации, имеющие целью поссорить Сталина с Гитлером. И так было вплоть до июньских дней 1941-го.
Зампредсовнаркома СССР с 1937 года и член Государственного комитета обороны в годы войны Микоян вспоминал, что незадолго до нападения немцев в Москву на несколько дней приехал наш посол в Германии Деканозов. Посол Германии в СССР Шуленбург пригласил его на обед в посольство, где сказал ему: «Господин посол, может, этого еще не было в истории дипломатии, поскольку я собираюсь вам сообщить государственную тайну номер один: передайте господину Молотову, он, надеюсь, проинформирует господина Сталина, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР. Вы спросите, почему я это делаю? Я воспитан в духе Бисмарка, а он всегда был против войны с Россией». Эти слова довели до Сталина, который в тот же день собрал членов Политбюро и заявил: «Будем считать, что дезинформация пошла уже на уровне послов».
21 июня глава НКВД Берия пишет Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезами» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 г. Гитлер на нас не нападет». Это была не наивность Берии и Сталина, это был идиотизм.
Война и жертвы
На утро немецкие войска вторглись на территорию СССР, началась Великая Отечественная война, длившаяся почти четыре года и унесшая жизни порядка 42 миллионов советских граждан. Главным врагом в войне являются не солдаты противника и не народ, который эти солдаты представляют, а сама война, с которой и нужно бороться, говорил австрийский писатель, драматург и публицист Стефан Цвейг. У советских солдат, погибших на полях Второй мировой войны, остались такие же безутешные матери, как и у немецких солдат, для которых вместе с ушедшими в мир иной сыновьями и дочерьми погасло Солнце, и никакие победные пляски не способны зажечь его вновь. Это было общее, безмерное горе, которое если и можно как-то отметить, то разве что тишиной.
Одним из действующих лиц культового романа Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков» является старый полковник Фрилей, прошедший в своей долгой жизни через много боев. Местные мальчишки навещали старика и слушали его рассказы.
«- Ну а победы вы какие-нибудь помните? - спрашивает его паренек по имени Чарли. - Выиграли же вы хоть какое-нибудь сражение?
- Нет, не припомню, - словно откуда-то издалека прозвучал голос старого полковника. - Никто никогда ничего не выигрывает. В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира. Я помню лишь вечные проигрыши, поражение и горечь, а хорошо было только одно - когда все кончилось. Вот конец - это, можно сказать, выигрыш».
К слову, и в западной традиции отмечать не победы в войнах, а их окончание, демонстрируя тем самым миру желание жить без войн. У нас - бесконечные фанфары и безумные обещания «можем повторить!». Несмотря на десятки миллионов могил наших соотечественников, с именами и безымянных, которыми было усеяно пространство между Волгой и Эльбой.
Сергей КУЗНЕЦОВ