Ульяновский областной суд, рассмотрев апелляцию экс-вице-мэра Михаила Сычева и директора агентства недвижимости Ольги Колесниковой, оставил вынесенный им в марте Ленинским районным судом обвинительный приговор без изменения: 3,5 года колонии общего режима Сычеву и 3 года условно - Колесниковой. Во столько им обошлось участие в восстановлении женского монастыря на улице Карла Маркса. И дело, и приговор, и апелляция выглядят как минимум курьезно.
Ульяновский областной суд, рассмотрев апелляцию экс-вице-мэра Михаила Сычева и директора агентства недвижимости Ольги Колесниковой, оставил вынесенный им в марте Ленинским районным судом обвинительный приговор без изменения: 3,5 года колонии общего режима Сычеву и 3 года условно - Колесниковой. Во столько им обошлось участие в восстановлении женского монастыря на улице Карла Маркса. И дело, и приговор, и апелляция выглядят как минимум курьезно.
Фабула этой истории много раз пересказывалась ульяновскими СМИ, включая «Курьер». Перед восстанавливаемым монастырем, напротив его надвратного храма стоял павильон, то есть киоск, но только больше, торговавший сумками. Строительство храма заканчивалось и предстояло обустраивать площадь перед ним, так что павильон мешал, и встал вопрос о его сносе. Павильон был частным и к нему надо было как-то подобраться. Вопрос решался просто: епархия, или сам монастырь, или спонсоры, на деньги которых шло восстановление, выкупают павильон у его владельцев и сносят. Неизвестно почему, но вместо этого простого пути пошли зигзагами. Тогдашний глава епархии Анастасий обратился, как рассказывают, к губернатору Сергею Морозову с просьбой помочь с павильоном. Морозов по инстанции - к главе города Сергею Панчину.
В итоге была задействована следующая схема. Город передает епархии два объекта, один на улице 12 Сентября - расселенный деревянный барак, другой - на улице Федерации - требовавшее капитального ремонта здание. Предприниматель Сергей Кузнецов выкупает торговый павильон, епархия обменивает полученные объекты на этот павильон, после чего он сносится новым владельцем - Кузнецовым, получившим взамен упомянутые два объекта. Так и было сделано. Сычев и Колесникова выполняли при этом чисто технические функции. Сычев по поручению Панчина - со стороны горадминистрации, Колесникова - в соответствии с «дорожной картой» восстановления монастыря сопровождала процесс мены объектов и торгового павильона.
Дальше началась фантасмагория, завершившаяся приговором. Правоохранительные органы посчитали договор мены неравноценным, по которому Сергей Кузнецов получил якобы больше, чем заплатил за киоск, его снос и подготовку площадки перед монастырем к благоустройству. Возбуждается уголовное дело. Кузнецову, Сычеву и Колесниковой инкриминируют мошенничество, Кузнецова и Колесникову помещают под домашний арест, Сычева - в СИЗО, в котором он и сидит третий год. Кузнецова вскоре находят в собственном гараже повешенным, а Сычева с Колесниковой маринуют в процессе расследования этого дела. Хотя расследовать в нем было нечего, кроме того, что я описал выше, в нем ничего не было в начале расследования и не появилось в его конце. Юридически значимыми в нем было то, что Михаил Сычев не отвечал в городской администрации за муниципальное имущество и не имел полномочий на его передачу хоть епархии, хоть кому бы то ни было. Факт же передачи им чего-либо должен быть зафиксирован его подписью под документом о передаче, но такой подписи под таким документом не было. Правом распоряжаться городским имуществом владел исключительно глава города Сергей Панчин, и только его подпись имела юридическую силу, как и ответственность за эти действия должна лежать на нем. Ольга Колесникова не являлась ни государственной, ни муниципальной служащей, не имела вообще никаких распорядительных функций и полномочий и делала только то, о чем ее просили старшие товарищи. Поэтому претензий к ней не могло быть в принципе.
Проблемы во всем этом по большому счету не было. Если кто-то счел обмен неравноценным, Панчину достаточно было вернуть переданные епархии объекты в муниципальную собственность, а Кузнецов вернул бы павильон его владельцам, и инцидент был бы исчерпан. И Сычев, уже находясь в СИЗО, просил главу города издать соответствующий документ, но Панчин почему-то уперся и делать ничего не стал, одновременно заявив в суде, что сделкой мены городской казне был нанесен материальный ущерб. Это что-то из репертуара театра абсурда, по-моему: сам своим бездействием создал ситуацию нанесенного ущерба и сам же выступал за привлечение виновных в нанесении ущерба к ответственности. Я не знаю, что произошло с судьями, рассматривавшими это уголовное дело, чтобы итог рассмотрения выглядел столь неправедным. И я, честно говоря, думал, что апелляционная инстанция приговор за его явным несоответствием обстоятельствам дела и роли в нем действующих лиц отменит, но этого не случилось. Впереди, вероятно, кассация, и это уже не в Ульяновске, а, скорее всего, в Самаре, и есть шанс отмены приговора и оправдания Сычева и Колесниковой.
Безотносительно к их личности и профессиональной карьере то, что выпало на их долю в этой монастырской фантасмагории, иначе как чудовищным не назовешь (не говоря уж о судьбе Кузнецова). Сидеть два с лишним года в СИЗО, как Сычев, ходить на допросы, ходить в суд, видеть, как выкручивается твой бывший начальник Панчин, подставляя по сути дела тебя, не видеть семью, мать, детей и знать, что не в силах ничего изменить... Или как Колесникова, которая из-за домашнего ареста не присутствовала на школьной линейке, когда ее дочь пошла в первый класс. И все это из-за киоска с сумками! Даже если бы на Сычеве, Колесниковой и Кузнецове была хоть какая-то вина, то что с ними и с их семьями сделали, все равно выглядело бы неоправданной жестокостью. Тем более при отсутствии вины.
Автор материала: Василий МЕЛЬНИК
Фото тематическое